[valery2]

Название: Всё, что возьму я с собой
Фэндом: ДА
Персонажи: Логейн, Хоук, ГФ, прочие в эпизодах
Рейтинг: PG
Саммари: немного воспоминаний и один открытый финал
сюжет? какой сюжет, автор дрочил.
любовной и прельстивой  Iland

[pic]

[txt]

Что там за корни в земле, что за ветви растут
Из каменистой почвы? Этого, сын человека,
Ты не скажешь, не угадаешь
(Томас Эллиот – Бесплодная земля)

Он должен был умереть давным-давно – десять, сто, тысячу раз; Логейн сбился со счёта ещё в юности, он до сих пор уверен, что судьба либо путается, либо издевается, другого объяснения и быть не может. Кто другой сказал бы – "везёт", но Логейн видел настоящее везение; то же, что раз за разом подкидывала ему жизнь, он мог объяснить только очень чёрным чувством юмора.
Демон, медленно появляющийся из тумана, не так уж и страшен сам по себе (хренов маг, втянувший их в это дерьмо, так напоминающий Мэрика невыносимым характером и языком без костей, лапе на третьей спросил бы “И это всё?”, и Логейн, в общем-то, даже рад, что парень, кажется, уже слинял), ну подумаешь, чудовище, и не такое встречалось. Может, демону стоило бы пообещать ему вечное отчаяние или вечную мечту, но демон предлагает бой, а где-то в глубине, под всеми успехами и сомнениями, Логейн так и остался ферелденским мальчишкой, не привыкшим отказываться от драки.
*

Мэрик улыбнулся и вдруг показался совсем молодым. Или не Мэрик, а всё-таки Кайлан, такой же глупый мальчишка, которому тоже было, что сказать.
И одной улыбки хватило, чтобы Логейн точно понял – это не реальность. Тот Кайлан, которого он знал, не выбирал бы слов пообиднее, а просто разозлился бы; тот Мэрик, которого он не мог забыть, не смеялся бы, а полез в драку; а говори их голосом его собственный разум – было бы куда тяжелее.
Вслед за пониманием пришло и воспоминание: девчонка-страж, маги, охваченная безумием башня (вот недаром ему никогда там не нравилось), демон с отвратительно ласковым голосом. Значит, иллюзия. Логейн никогда не считал, что разбирается во всех этих колдовских заморочках, так, слышал кое-что то там, то здесь, пытался изучить побольше, да, видать, поздно взялся, но ему всегда казалось, что демоны должны заманивать людей чем-то приятным. Что ж, выходит, этой твари их отряд очень не понравился.
Должно быть, был смысл сражаться – или оружия против видений Тени не существовало? Мэрик когда-то давно рассказывал, как его из ловушки вывел призрак; в детали он тогда вдаваться не стал, и Логейну этого хватило, чтобы понять, чья именно душа оказалась настолько добра. Ему-то теперь ничего подобного не светило – даже Роуэн, даже если вдруг, вопреки всем его надеждам, не обрела хоть какого-то покоя, вряд ли оказалась бы настолько добра, в конце концов, её он подвёл не один раз.
– Мы здесь застряли до тех пор, пока я не сдохну, – или пока всё же не возьмусь за ум, но этого Логейн не сказал, – так что давай, расскажи мне, какие ещё возможности облажаться я упустил.
Всё-таки Мэрик, даже в столь паршивом исполнении. Дух, призрак, мираж – как ни назови – растерялся всего на мгновение.
И этого мгновения хватило девчонке, чтобы прорваться сквозь стену тумана, и тут растерялся уже Логейн. Её он тоже не ждал.
Чумазая и, кажется, зарёванная, девчонка-страж вытерла глаза, шмыгнула носом и пробормотала:
– Ты этого не видел, а то передумаю.
Он кивнул и подумал, что, может быть, они всё-таки преуспеют.
*

Селия рассмеялась, склонившись над детской кроваткой – крошка Анора увлечённо строила рожицы, радуясь любому вниманию.
Логейн никак не мог поверить, что имел самое непосредственное отношение к появлению на свет этого маленького существа. Впрочем, сначала он вообще с трудом понимал, что красный пищащий комочек скрывает в себе целую настоящую дочку – и не помогала память о младенцах, щенках и жеребятах, которых он повидал немало. А потом Анора распахнула глазищи и взглянула почти осознанно, и Логейн увидел в ней человека, которому, по счастью, предстояло унаследовать красоту матери и, может быть, её жизнерадостность; и с тех пор уже не верил только, что ему настолько повезло.
Селию это ужасно забавляло. Сколько уж раз она, смеясь, обещала, что через годик-другой дочка точно из него верёвки вить начнёт (и столько же раз с грустью говорила, что, может, хоть она удержит его дома надолго, и Логейн ничего не отвечал; любое оправдание звучало бы до ужаса обидно), сколько раз шутливо предсказывала великое будущее, и Анора просыпалась и серьёзно смотрела, словно прислушиваясь, прежде чем захныкать.
Анора протянула руку и ухватила в воздухе что-то видимое ей одной.
*

Оказалось, что, пролетая поблизости, огненные шары крайне неприятно трещат.
Почему-то раньше Логейн этого не замечал, да и сейчас стоило бы думать не о загадочных звуках, а о том, что хищно настроенное дерево (сильван, подсказала память, как водится, с опозданием – но что может быть лучше, чем знать, что именно собирается тебя прибить), загоревшись, желания подраться не утратило, а то и разозлилось сильнее прежнего.
– Извини, мужик, не рассчитал.
Голос был незнакомый, а вот акцент – очень даже; но ответить дерево не дало. Повозиться с ним ещё пришлось, некоторые ветки оказались ужасно упрямыми и продолжали ползать уже сами по себе, путаясь под ногами и царапаясь.
– Зато с костром возни меньше, – радостно сообщил незнакомец, пнул ветку в кучу и запустил ещё один огненный шар. Логейну доводилось видеть, как зарядами поменьше вполне себе пробивало каменные стены, но сейчас в стороны всего лишь брызнули искры и куски коры.
Маг. Ферелденец, судя по акценту. Бродяга, судя по одежде. Да ещё и общительный. Прекрасно.
– Мужик, что ты сделал дереву? – спросил маг, успешно не обращая внимания на то, что до сих пор ему не отвечали. Присмотрелся, помолчал, кивнул, словно отыскав ответ. – А, Страж, ясно. Вы все такие.
Под «такими» он явно не имел в виду «способные достать даже дерево», а интонация предполагала некую историю, желающую быть рассказанной. Должно быть, у этого бродяги был тот ещё опыт общения с Серыми Стражами.
– Ага, – и пусть бы понимал как знает. Логейн не испытывал ни малейшего желания знакомиться поближе с ещё одним жизнерадостным свалившимся невесть откуда бродяжкой. Тех, кого уже повстречал, хватило с лихвой: сначала Мэрик, потом та пропавшая теперь без вести девчонка-страж (пожалуй, стоило бы уже научиться называть её по имени, девчонка-то была ничего); оба чуть ли не в прямом смысле валились на голову как с ясного неба, оба не просто переворачивали жизнь с ног на голову, а ещё и завязывали ей глаза, раскручивали и бросали.
– Звать-то как?
– А тебя?
– Я бы предпочёл не отвечать, – торжественно заявил маг. Логейн пожал плечами.
– Вот и я.
Ответить получилось само собой, чуть позже, когда выяснилось, что в этом лесу огонь мог приманить и более неприятных существ, чем одинокое агрессивное дерево, имевшее несчастье повстречать на своем пути не сильно умного демона.
– Тот самый Гаррет Хоук? – переспросил Логейн, чуть не опустив щит ниже, чем следовало бы.
– Тот самый Логейн Мак-Тир? – Хоук промахнулся молнией на пару шагов и затейливо выругался. – Мужик, да мне никто не поверит!
*

Смерть определённо была Кайлану к лицу, как бы цинично это не звучало. В жизни он был ребёнком, игравшим в героя, не особо-то и понимавшим, что и как делать. Смерть же героем его всё-таки сделала. Наверняка когда-нибудь, когда время сотрёт из памяти всё слишком живое, слишком настоящее – песни будут, и такие, как глупый мальчишка себе и представлял. В Орлее – у Логейна это никак в голове не укладывалось, сколько бы Лелиана не пыталась объяснить – пели о Мэрике, несмотря на то, что он был врагом и бунтовщиком; почему бы и Ферелдену не петь о короле, который хотел спасти мир, но чуть его не уничтожил. Кайлан хотя бы облажался красиво, а для баллады этого порой достаточно.
Золочёные доспехи, которые целыми казались детской игрушкой, но теперь обрели тяжесть. Мальчишка, который так хотел быть похожим на отца и на героев книг. Люди, которые верили в него – или в то, что хотели видеть.
(Мы всего лишь люди и нам иногда приходится отступать, говорил кому-то недавно Логейн; кажется, его не поняли.)
– Должно быть, странно чувствовать, что ты убил его? – пробормотала Винн. Логейн знал, что он сам-то редко когда бывает деликатнее топора, но старая магичка обставляла его только так, и где-то в глубине души он даже пытался её за это уважать.
Но только не сейчас.
Не только его, мог бы ответить Логейн, всех, и всех их я знал.
– Во имя Создателя, – устало выдохнула девчонка-страж, – просто, блядь, хватит.
На его памяти она никогда прежде не ругалась. Может, это мёртвая крепость так действовала на всех.
Однажды, ему этого не увидеть, но всё равно, даже Остагар оживёт, поле битвы станет плодородной землёй, а стены крепости пойдут на дома, заборы, дороги. Логейн попытался это представить, но картинка не складывалась. Впрочем, его никто не заставлял действительно верить.
Девчонка смотрела на полуобвалившуюся башню, и Логейн ждал, что она скажет – «если бы ты дождался», но она сказала «если бы я успела». Может, она ещё заговорит об этом потом, в лагере, вопреки своей привычке расспрашивать только о совсем далёком прошлом – или нет.
Сейчас она просто отвернулась, а ведь от неё он принял бы любой упрёк: девчонка, в отличие от многих, не только была там, но ещё и собиралась умереть по-настоящему.
– Морриган, милая, зажигай и можешь звать меня сентиментальной дурой сколько захочешь.
– Обязательно назову, – мурлыкнула ведьма и окинула их долгим задумчивым взглядом.
Логейн решил, что никогда и никому не расскажет, что увидел в её глазах грусть.
И о том, что девчонка, имевшая множество причин его ненавидеть, держала его за руку.
*

Не «второй», «десятый», «какой-то»; уже только ещё один шаг.
Тень шепчет смутно знакомым голосом: приходит весна; зацветает земля.

*
Коутриен смотрела так, будто не знала, с чего начать: то ли закричать, то ли заплакать.
– Потом, ладно?
Всё, что она могла сказать, он знал и так.
Она молчала до самого Денерима, а потом сказала только: кажется, я понимаю.
Логейн по глазам видел – солгала, может быть, попыталась объяснить себе что-то, но так и не поняла, не приняла, только выбрала как всегда не спорить вслух.
Коутриен, дочь земли куда больше чем он сам, всегда нравилась ему именно за это: она умела совмещать веру и сомнение; быть может, ему следовало бы почаще к ней прислушиваться, а ей следовало бы сомневаться больше.
*

Гаррет Хоук взял в привычку появляться невесть откуда в самый неподходящий момент. Спасибо, хоть обходился теперь без магических фокусов.
Болтал за двоих, нисколько не обижаясь на отсутствие ответа, притаскивал карты («можем совместить, чур спасибо за идею – тебе, а веселье мне»), старые письма («вот откопал тут, они хоть чего-нибудь стоят?»), приставал с расспросами («не может быть, чтобы ты не знал моего братишку, его не забудешь»).
Поэтому когда Хоук промолчал целых полчаса, Логейн заподозрил неладное.
– Ну, выкладывай.
– Ты меня прибьёшь, чтобы я не лез с глупостями, – предупредил Хоук, и почти не ошибся.
Как вообще этот человек умудрился собрать целую картинку из обрывочных слухов – для Логейна так и осталось загадкой. Нет, он не считал Гаррета Хоука совсем уж дураком, он отлично знал, как именно такие беспечные и несерьёзные существа впитывают всю информацию, которую могут уловить, и делают из неё порой абсолютно правильные выводы. А иногда – неправильные, но настолько оригинальные, что удача просто не может отказать.
– И тебе что, больше не с кем поговорить?
– Есть, – Хоук пожал плечами, - только если я ему скажу, мол, пошли мудаков валить, он же пойдёт, а мне надо чтоб кто сказал, где я тупица.
Логейн кивнул и честно высказал всё, что думал – без «тупицы» не обошлось, но в основном речь пошла о том, как вообще ввязаться в то, во что собрался ввязываться Хоук, и угробиться не сразу.
– То есть ты в деле, мужик?
Удивление в голосе Хоука показалось даже обидным – разве не за тем он пришёл-то?
– Я, может, всю жизнь пытаюсь убиться об какое-нибудь хорошее дело.
Хоук рассмеялся.
– Мы часом не родственники?
*

Морриган всё-таки совсем ещё девчонка, пытающаяся казаться старше и опаснее чем есть, и Логейну почти захотелось погладить её по волосам, как когда-то Анору, сказать что-нибудь ласковое.
Почуяла, сверкнула глазами, рассмеялась.
– Мне не понимание твоё нужно, а твоя кровь.
– И демон.
– И демон, – мечтательно протянула она. – И я не хочу смерти моей сестрице. И тебе. И даже Алистеру, хоть он и ещё хуже тебя.
И ты хочешь просто испытать новый трюк, подумал Логейн, но уже привычно промолчал. Это был вернейший способ ладить с Морриган – ну, то есть, их командирше как-то удавалось даже разговаривать не поссорившись, а он просто соглашался с любыми претензиями и никогда не сознавался, что видит в дикой ведьме всего лишь ребёнка.
Сейчас от этого всё становилось ещё сложнее, и легче было просто уступить и позволить Морриган всё, что ей понадобится; в конце концов, производить на неё впечатление уже поздно.
– Знаешь, – шепнула она, по-птичьи склонив голову и задумчиво вглядываясь в его лицо, – я передумала. Мне почти нравится, что ты не так крут, как я представляла.
*

Упрямством Анора всё же пошла в него, и кто бы только смог прочитать по её лицу хоть что-то. А ведь ещё недавно она нашла-таки время поплакать, попытаться попросить прощения невесть за что – а потом опять стать королевой. Такой, какая и нужна этой земле: невозмутимой и сильной.
Во взгляде мэрикова сына – то, что он сам, наверно, искренне считал ненавистью; мальчику бы ещё подрасти, а только потом злиться.
Коутриен кусала губы, бедная, должно быть, ругала себя и за то, что уступила, и за то, что не остановила его прежде. Задним числом-то всегда кажется, что ты мог; после он скажет ей: спасибо, милая, что смогла не драться.
Но на лице девчонки-стража по-прежнему, как и во время поединка, читались только грусть и надежда; должно быть, подумалось Логейну, не один я здесь спятил.
Девчонка поднесла ему кубок и шепнула одними губами: я верю.
У церемониального пойла горький вкус памяти.

*
Тень шепчет, уговаривает.
Мэрик, смеясь, разводит руками: извини, я подумал, что ты не дашь мне угробиться.
Гаррет Хоук, чокнутый маг, торопливо чертит угольком по карте.
Девчонка-страж, Элисса Кусланд, со странной смесью гордости и растерянности осматривает крепость.
Когда впереди становятся видны стены Адаманта, Инквизитор криво улыбается: ну что, народ, мы шайка неудачников, давайте решать проблемы за всех остальных.
*

Анора вбегает в комнату, улыбаясь так широко, как могут только дети, у которых не хватает парочки передних зубов, и протягивает руку.
*

Кто бы там ни был рядом, люди, демоны, сам Создатель – им придётся подождать. В кои-то веки он действительно устал.
Логейн закрывает глаза, стараясь не прислушиваться к далёким шагам.