[valery2]

Название: Мы живём здесь, это и есть наш дом
Фэндом: ДА
Пейринг/Персонажи: демон праздности, Справедливость, оригинальный персонаж
Рейтинг: G
Саммари: сначала из дома выдергивают, а потом ещё и соседей подселяют

Где-то в другом мире полыхает пламя, которое Праздность чувствует даже в Тени, даже сквозь свои многослойные защиты, даже несмотря на то, что не хочет ничего знать. Пламя, которое манит духов, и они тянутся к нему как – Праздность неохотно пытается вспомнить точный когда-то подсмотренный образ – как хрупкие насекомые, чтобы обжечься или сгореть.
Он никогда этого не понимал, не может понять и сейчас.
Люди всегда приходят сами или зовут тебя сами, нужно только подождать. Если ты им нужен, они принесут пламя с собой.
Спешка же не приводит ни к чему. Праздность видел людей и своих сородичей, что губили себя, поспешив на манящий жар, от большинства из них остались лишь воспоминания, смутные отражения в сплетениях Тени, от некоторых – слепые, беспамятные туманные огоньки; он знает, что не станет одним из них.
Не сейчас.
Ещё много, много не сейчас.
Быть может, его уголок мал, но Праздность предпочитает заполнять его по капле за раз, одним воспоминанием, обрывком сна, одной искрой; поэтому он так стар, поэтому он помнит, что попытки ухватить слишком много никогда не заканчивались хорошо.
Где-то в другом мире полыхает пламя, но Праздности нет до него дела. Он соберёт свою долю после, когда неосторожные, жадные насекомые догорят.
Где-то в другом мире полыхает пламя.
Тень окрашивается яркой, слепящей зеленью.

Открывать глаза почти больно; Праздность не может вспомнить, чтобы когда-нибудь испытывал подобное. Самая сильная, самая пылающая магия никогда не светила – так; даже бьющий из вен мира лириум никогда так не жёг.
Праздность вспоминает вспышку зелёного огня, треск самой материи Тени, напоминающий звук человеческого пробуждения, и на мгновение чувствует страх.
И беспокойство, которое он не может назвать своим.
Ощущение похоже на то, что он испытывал, встретив в своём уголке очередного заблудшего мага, только сейчас колючее, щекотное беспокойство не ходит рядом, а словно прижимается к нему, пытается пробраться сквозь кожу – внутрь.
Праздность привычно шепчет что-то бессмысленно-убаюкивающее, он давно уже даже не старается подбирать слова, достаточно верной интонацией подтолкнуть в нужном направлении, а дальше разум сделает всё сам. Колючее, нервное слегка расслабляется, но продолжает дрожать. Слишком громко. Слишком близко. Без привычной мягкой прослойки видений.
Праздность снова моргает и снова щурится от незнакомого света.
Сквозь его обычное ленивое благодушие пробивается вспышка гнева.
Он ведь никогда этого не хотел.
Он никогда даже не собирался выбираться в мир за Завесой, он всегда предпочитал только собирать обрывки его отражений.

Человеческое сознание продолжает вздрагивать, наталкиваясь на него; Праздность каждый раз нашёптывает ещё одну волну умиротворения. Он вообще не понимает, зачем бояться его – да, маги просят его сородичей о силе, с которой после не могут совладать, но сам он никогда не предлагал ничего, кроме покоя и забвения. Он не намерен превращать человека в одержимое чудовище, хотя бы потому, что тогда сам застрянет в этом мире в ещё более неудобной форме.
А если нервное сознание притихнет хоть ненадолго, он попытается понять, как ему отсюда выбраться.
В человеке немало силы, немало магии и ещё больше страстей; Праздность думает, что не выбрал бы такого по своей воле, на таких обычно слетаются Гнев и Голод, такие сгорают слишком быстро, пытаясь утолить жажду чего-то нереального. Но сейчас у Праздности нет выхода, ему надо как-то ужиться с этим разумом, иначе он не сможет сосредоточиться на решении своей главной проблемы.

Кажется, им даже удаётся сосуществовать. Кажется, человеческий разум даже самую малость затихает, словно Праздности всё же удаётся сглаживать самые острые грани его страстей, как – человек думает об этом однажды в полудрёме – вода стачивает прибрежные камни.
Кажется, так можно жить.

Праздность упускает момент, когда человек говорит кому-то "Да".

Дух, пытающийся занять весь человеческий разум, разжигающий только-только успокоившийся огонь, больше похож на Гнев, чем на того, кем, смутно помнит Праздность, был раньше. Наверняка тут не обошлось без людей. Без них никогда не обходится, если одно оборачивается другим, духи и демоны сами по себе, напротив, склонны к постоянству, с течением бытия они лишь всё больше и больше становятся собой. Этот же, ослеплённый, переменяясь, лишь погубит себя.
И человека, добавляет Праздность и понимает, что тревожится ещё и потому, что вроде как привык к этому колючему нервному разуму.
Поэтому Праздность показывается и заводит разговор.
Он знает, что не властен над своими сородичами, но дух, что прежде мог зваться Справедливостью, настолько искажён материальным миром, что может и поддаться – как человек.
– Тише, тише, – говорит Праздность, – разве ты не видишь, тебе некуда спешить.
Он чувствует, как к нему с надеждой, с отчаянным желанием поверить прислушиваются сразу двое.
Он думает, что сможет разобраться.