[valery2]

Название: Луна надежды
Фэндом: А-Team/Borderlands
Пейринг/Персонажи: Ганнибал, Мэрдок, Красавчик, БиЭй, Зарпедон, Джейни Спрингс, Энни Свон, Наблюдатель
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: служба на далеких планетах не сильно отличается от земной, только ещё и пришельцы рядом

– И подключаем! – сказала Джейни Спрингс. БиЭй послушно запихнул аккумулятор в гнездо. Джейни щёлкнула выключателем и сердито фыркнула, когда ничего не произошло.
– Надо стукнуть, – деловито предложил Мэрдок. – Если не стукнуть, ничего не получится. БиЭй, стукни, неужели тебя мама не учила?
БиЭй закатил глаза и вздохнул. Безусловно, Мэрдок был прав. Во всех уголках вселенной непременно попадались передатчики, которые не воспроизводили звук, замки, которые не открывались, стволы, которые не стреляли, пока по ним хорошенько не треснешь. Он примерился и хлопнул ладонью по аккумулятору, понадеявшись, что не перестарался. Второй раз доставать детали ужасно не хотелось.
Джейни вскрикнула и захлопала в ладоши, заглушив ненадолго урчание механизма.
– Ты ведь напишешь об этом? – Мэрдок откашлялся и продолжил невыносимо жизнерадостным голосом: – Смотри, как умный друг даёт верный совет. Смотри, как большой друг лупит дробилку. Дробилка работает. Джейни счастлива. Дробилка счастлива. Все любят умного друга.
– Сюда, – перебила Джейни, – мы кладем всякое ненужное барахло. Отсюда мы достаём... не знаю, что, я покопалась в протоколах и теперь не уверена, какие прототипы там сохранились и отличит ли она дыхпаёк от тостера.
– Главное, что получилось обойти привязку к производителю, а так с тостером можно сделать много интересного.
Ганнибал погладил дробилку, почти сохранившую исходную форму и часть яркой фирменной расцветки, по дверце.
– Я слышала, – закивала Джейни. – А вы расскажете мне, как вам удалось заставить "курьер" летать?
Мэрдок ответил бы "всё дело в его внутреннем стремлении к небу". БиЭй попросил бы не напоминать. Ганнибал действительно начал бы объяснять. В деталях.
– Это была паническая импровизация, – торопливо ответил Красавчик. Объяснений ему тогда хватило и по ходу дела. – Самый действенный метод. Кстати, мисс Спрингс, вы свободны на этой неделе?
Мэрдок ткнул БиЭя локтем в бок и подмигнул.
Джейни выразительно похлопала ресницами.
– Для такого милого молодого человека, – прощебетала она, – я всегда занята. Но было бы неплохо, если бы у вас остался номерок той репортерши с Эден-пять.

В сравнении с множеством планет Элпис был, в принципе, довольно скучным местом, которое оживляли только странные люди вроде Джейни Спрингс, постоянно крутившейся возле военных баз в поисках интересного оборудования, или эксцентричной хозяйки столичного бара. Да ещё местные зверюшки-краггоны – ленивые, но когтистые создания, то и дело подворачивающиеся под ноги. Мэрдок уверял, что иногда, часа за два до рассвета, начинает понимать их язык, и что они – шпионы древней цивилизации, заманивающие неосторожных путников в пещеры на опыты.
Почему корпорация Дхал считала нужным держать там аж несколько крупных военных отрядов, не понимал никто. Добывали там только газ – даже рядом, на Пандоре, и то было больше полезного, – а места было слишком мало, чтобы всерьез делить территорию с конкурентами. Перевалочный пункт. Практически курорт, только почти без кислорода, зато полный льда и странных тварей. Неудивительно, что среди бойцов Легиона ходило немало теорий заговора, одна головокружительнее другой, о тайных сокровищах, о дикарской магии, даже о любовных увлечениях главы корпорации. Половину, если не больше, этих теорий запустил Мэрдок, и изрядную долю – совершенно случайно, ляпнув мимоходом что-то необдуманное. Версию с любовной подоплекой, по его словам, вообще знал каждый камень и каждый краггон, и именно они-то старика и спалили на всю систему. Сам Мэрдок был искренне уверен, что всё дело в особой атмосфере Элписа (и то, что эта самая атмосфера была для человека абсолютно непригодна, его не смущало). Красавчик вовсе не заморачивался и считал службу в тихом почти забытом всеми местечке заслуженным отпуском. БиЭй просто знал, что добром это не кончится, а значит, детали не важны. Ганнибал считал, что причина всех решений – чья-то тупость, а значит, добром дело не кончится, а значит, будет весело.
А к веселью нужно быть готовым.
Особенно – к веселью, которое гарантированно пойдёт не по плану просто потому что всё и всегда идёт не по плану.

– Слишком спокойно, – сказала полковник Зарпедон. – Так не бывает.
Ганнибал знал Тунгстину Зарпедон – все они её знали – ещё с давних времён, когда она не была полковником, но уже была собой. История их знакомства начиналась на Прометее, включала в себя младенца, нецелевое использование грузовика фруктов и разрисованный Мэрдоком таран, и эту историю практически невозможно было рассказать, потому что никто бы не поверил. Ну и потому что тогда они договорились держать всё в тайне ещё и по личным причинам.
– Вы тоже заметили, мэм?
– Да, – Зарпедон вздохнула. – Если верить слухам, из-за этого мне светит повышение. То есть, все мои дела ничего не стоят, а то, что на забытой богами луне бандиты решили попритихнуть на пару месяцев, достойно награды.
Ганнибал промолчал, отлично понимая, что обращается она не к нему. Но разговаривать сама с собой она не стала бы, а вот человек, тоже помнящий о грузовике фруктов, был действительно подходящим собеседником – одной вещью, о которой никогда и никто не упомянет вслух, больше, одной меньше...
– По крайней мере, когда ничего не происходит, никто не пострадает, – сказала Зарпедон. – Простите, Смит, я вас, должно быть, задерживаю.
– Нет, мэм, – и Ганнибал почти не соврал. Компания командира ему нравилась – Зарпедон любила поразмыслить вслух, он любил поразмыслить про себя, и он точно знал, что к обычным фокусам его команды она придираться не станет.
– Ваши люди всегда где-нибудь да оказываются первыми. Не знаю уж, как вы всё успеваете... впрочем, неважно. Вы не замечали ничего необычного?
Ганнибал помотал головой.
– Разве что одна девушка болтала о призраках, но о чем здесь только не болтают.
По крайней мере, Джейни Спрингс болтала о чём угодно, потому что нашла себе благодарного слушателя в лице Мэрдока. Тот даже обещал проиллюстрировать парочку её сказок, но это уж точно к делу не относилось. Джейни сказала, что кто-то сказал ей, что кто-то ему говорил о призраках, выходящих из-под земли; вряд ли это что-то значило, потому что не было в галактике планеты, на которой не нашлось бы сотни-другой людей, видевших призраков.
Зарпедон набрала было воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, но потом только молча вздохнула.
Может быть, подумалось Ганнибалу, она тоже что-то да видела. В конце концов, каждый хоть раз в жизнь видел своих призраков.
Действительно паршиво на Элписе было одно – ужасно мало мест, где можно закурить. Хотелось-то то и дело.

Женщина плакала.
БиЭй налетел на неё случайно, и теперь они оба смотрели друг на друга – она торопливо вытирала лицо, он бормотал извинения, – и никак не могли разойтись.
БиЭй знал всех сотрудников Дхала из имеющих хоть какое-то отношение к их базе, кто прилетел на Элпис с детьми или обзавёлся потомством уже на месте. Знал, правда, не по именам.
– Вы ведь мама Эмили Свон, верно? – сказал он. – Простите, я не хотел.
– Энни, – она протянула руку и только тогда заметила, что всё ещё держит мокрый измятый платок. – Ничего. Я не смотрела, куда иду.
БиЭй осторожно отвел её в сторону – мимо, размахивая манипуляторами и перепуганно вереща, пронесся один из множества вездесущих роботов, приносивших шума и неразберихи куда больше чем пользы.
– Я тоже. Что Эмили?
Эмили Свон болела давно и по неизвестным причинам. Красавчик пару раз взламывал эхо-сети, чтобы от имени и за счёт то столичной администрации, то какой-нибудь корпоративной шишки заказать лекарства. Мэрдок огрёб несколько затрещин от местной медсестры, когда вломился в медпункт, переодетый птицей, развлекать пациентов. Ганнибал просто предложил помочь с переездом на планету с климатом поприветливее, но Энни пока что не могла решиться.
– Всё так же.
Энни ещё раз протерла платком глаза, устало улыбнулась и совершенно ненужным движением пригладила волосы, просто чтобы занять руки. БиЭй, может быть, ничего не смыслил в крупных интригах и не хотел разбираться в чём угодно глобальнее починки грузовика, но обычных людей он понимал. Энни очень хотела и очень стеснялась о чем-то заговорить.
С одной стороны, не его это было дело. С другой – не их делом было много что. Импровизированный детский клуб. Джейни Спрингс и её попытки создать что-то новое и полезное не только ей. Сотни историй на разных планетах, от Артемиды до Тантала, точно так же начинавшихся со случайного разговора, сотни историй, в которые можно было и не влезать. Наверное, можно было. Ганнибал сказал однажды, в один из тех редких случаев, когда его тянуло на совсем масштабные размышления просто так, а не чтобы произвести на кого-нибудь впечатление, что с проблемами выбора на самом деле всё очень просто: нет никакого выбора, потому что все другие варианты даже не приходят в голову. И в чём-то, пожалуй, он был прав: вот, например, сейчас БиЭй мог подумать только о двух возможностях – спросить или подождать, пока Энни заговорит сама. Она непременно заговорила бы, не надо было быть гением, чтобы заметить, как ей этого хочется. Даже не помощи и не совета – слушателя, который не был бы диктофоном или спящей маленькой девочкой.

Слова нашлись, когда Энни уронила пустую коробку. БиЭй к тому времени успел перетащить кучу барахла на склад – у него вышло бы намного быстрее, чем у неё, да и вообще, в свободное время человек имеет право заниматься тем, что ему нравится, а не только пить и драться, – и зашёл в дверь аккурат в нужный момент. Энни растерянно посмотрела на свои руки, на смятую старомодную картонную коробку, села на пол и жалобно вздохнула, как ребёнок, собирающийся заплакать.
Только вот слёз не оказалось. Почти спокойно, разве что слишком быстро она сказала:
– Я, наверно, дура, раз у меня из-за какой-то побрякушки всё из рук валится.
БиЭй знал, что так и будет. Почти все из сотен их историй так и начинались, со слов, которым внезапно хватало мелочи, чтобы прорваться наружу.
– Ну что вы, – ответил он. – Может быть, я смогу помочь?
– Нет, наверно, что уж, пропало так пропало...
БиЭй осторожно взял Энни за руку.
Уходил он с описанием пропавшей у Энни игрушки с Эдена, сувенирной птички, всей ценности которой и было-то – необычная раскраска, да то, что Эмили она очень нравилась. Мэрдок болтался везде, Красавчик болтался везде, где можно было встретить симпатичную девицу – авось, найдут что. Не откажутся, это он знал точно.
Беспокоиться стоило о другом. Энни начала было говорить о других своих заботах, а потом торопливо пробормотала "Нет, всё равно вы не поверите", и так и не продолжила, как он ни уговаривал.

– Как ты и просила, – Красавчик кинул Джейни чип, старого образца, тяжелый, размером с ладонь. Только такой, пожалуй, и смог бы сохраниться в очень недружественных условиях.
Джейни довольно кивнула.
– Если повезёт, – сказала она, – отсюда даже считается парочка чертежей, а если нет, повешу на стенку. Это же тесситеровская экспериментальная модель, их всего два года выпускали.
– И такой редкостью разбрасываются по задницам мира? – поддержал тему Красавчик. – Я знал, что у Гипериона отчётность такая же как у нас, что упало – то пропало, но чтоб так...
– Видел бы ты, чем люди разбрасываются, – Джейни повела рукой, одновременно указывая на всё сразу в своей мастерской. Красавчик послушно осмотрелся, но, пожалуй, чтобы отличить ценные антикварные запчасти от старой рухляди, надо было быть экспертом получше него, а чтобы найти в старой рухляди своё очарование – надо было быть Джейни. Кем надо было быть, чтобы хранить модель двигателя "ската", самодельный дробовик и плакат с котёнком на одной полке – оставалось вопросом. Наверное, неисправимым романтиком.
Джейни Спрингс романтиком была, но, увы, не в том смысле, на который надеялся Красавчик.
– А расскажи, как нашёл? – Джейни ласково погладила чип и положила его в ворох изрисованных бумажек. – Мне как раз нужно вдохновение.
Красавчик представил себе историю об обыске заброшенного гиперионского склада пересказанной языком для детей – и непременно с рисунками Мэрдока, или самой Джейни, сложно было выбрать, чей стиль впечатлял больше, – и заранее пожалел тех родителей, которым пришлось бы это читать.
– Ну уж нет. Там шуггурат угнездился, а об этих тварях без ругани если только БиЭй говорить может. Или так и напишешь: "Вот мерзкий центнер заледеневшей слизи гадит на отважного героя, который всего лишь хотел ограбить корпорацию"?
– Пока они меня не кусали, они ничего так, – перебила Джейни, – не то что краггоны. И вообще, это не ограбление, а возвращение в хорошие руки.
Для пущей убедительности она вытянула обе руки перед собой.
– Руки вполне себе хорошие, – признал Красавчик. – Может, ты всё-таки свободна как-нибудь вечером?
– Люблю упрямых, – рассмеялась Джейни. – Это двадцатая попытка, или я сбилась со счёта?
– Я должен был попытаться, – Красавчик включил карманный коммуникатор и отправил сообщение. – Номер репортёрши, так уж и быть, считай, что я сдался.
В конце концов, уступить журналисточке с Эден-пять (её, кажется, звали Эми, и не её вина, что написать действительно рекламную статью о Конкордии не удалось бы никому, город был неплох, но только если выбирать между задницей мира и ещё одной задницей мира) было не так обидно. Обычно-то конкурентами выступали либо Мэрдок, либо Ганнибал, и оба вмешивались исключительно из природной вредности.
– Отлично, – Джейни не глядя защёлкала по кнопкам, записывая номер; смотрела она при этом на полку с плакатом. – Слушай, ты не знаешь, куда могли деться запасные линзы к лазеру, вроде дня два назад здесь лежали?
Красавчик пожал плечами, Джейни повторила его жест.
– А, пофиг, – сказала она. – Я знаю, где добыть ещё. Лучше учти, я слышала – ну, то есть, я слышала от одного парня, что он слышал и так далее, что одна шайка присматривается к шахте в Рёбрах Тихо, потому что там охраны меньше всего.
– А этот твой парень не врёт? – уточнил Красавчик.
– Нет, – беспечно ответила Джейни. – Я пообещала проломить ему череп гаечным ключом, если набрешет.

Мэрдок поёрзал и поудобнее устроился на крыше старой вагонетки. Когда-то его интересовало, как она попала в холмы, где отродясь ничего не возили и не держали, но потом он просто придумал для себя парочку красочных историй (в одной из них участвовали разумные насекомые, другая была о брачных играх молотильщиков, а третья предполагала ураган и ему понравилась меньше остальных, потому что такое он видел в каком-то сериале в эхонете) и выбирал одну из них по настроению. Сегодня был день молотильщиков, и варианты того, как именно они тащили вагонетку, оказались удивительно забавными.
Мэрдок ещё раз представил пару способов применения щупалец и вернулся к наблюдениям за парочкой торков. Его симпатии к этим довольно надоедливым насекомым не разделяли даже те, кто их жарил и жрал, но Мэрдока это не беспокоило. Эти два экземпляра он назвал Зелёным и Кувалдой и следил за ними в свободное время вот уже неделю, надеясь, что они выкинут что-нибудь интересное или хоть кого-нибудь укусят. И вот, кажется, наконец дождался. Кувалда и Зелёный старательно – насколько это могли два здоровенных жука с крылышками – изображали бородатую шутку про "целуются же, а, нет, правда ест", причем Кувалда преуспевал больше.
– Такова жизнь, – бормотал Мэрдок себе под нос. – Мы никогда не узнаем, любили они друг друга, или ненавидели с самого вылупления, или просто хотели есть.
Он видел однажды в эхонете фильм о природе, в котором небритый мужик два часа таскался за ужасно медленным краггоном, ворча о том, как ненавидит животных, а ведущий без умолку болтал о смысле жизни и каких-то ужасно высоких материях. Мэрдок оказался единственным зрителем, которому фильм понравился. Более того, он надеялся вспомнить непроизносимую фамилию создателя, найти его и предложить свой сценарий.
От Зелёного осталось брюшко, Кувалда лишился трёх конечностей, но резвости не утратил, и только тогда Мэрдок отвлёкся и огляделся. Он так был занят поиском творческих идей в торкоедстве (торканнибализме? – подумал он, но потом решил, что это слишком и в сценарий не пройдёт), что и не заметил, как стемнело. И в синеватом полумраке, разбавляемом отражённым светом с Пандоры, двигалась мерцающая тень.
И существ, похожих на это, Мэрдок раньше не видел нигде, а уж он видел побольше прочих, и не всё, наблюдаемое им, существовало в объективной реальности.

Тихонько пройти следом за светящимся силуэтом не удалось. Неизвестное существо каким-то образом почуяло, что за ним наблюдают и попросту исчезло. Поэтому Мэрдок заинтересовался ещё больше, ведь обычно ему удавалось не спугнуть большую часть животных, за которыми он пытался подглядывать. До поры до времени. Пока он на что-нибудь не наступал, не свистел от удивления или не тормозил лбом в объект наблюдения. Сейчас он был уверен, что не совершил ни одной из своих обычных ошибок, но странное создание засекло его, спряталось и – в этом Мэрдок мог бы поклясться, что-что, а чуйка у него работала как надо – в свою очередь принялось следить.
Нет, это, конечно, было даже честно, но обидно.
– Эй, – крикнул Мэрдок в темноту. – Хочешь, спою?
Пение могло бы привлечь кого-нибудь другого. Бандитов, стаю торков, очень удачно вспомнившихся молотильщиков или солдатика в дозоре (хотя последнее вряд ли, тут и стеречь было нечего). Впрочем, рассудил Мэрдок, это их проблемы.
Существо появилось на первых строчках второго куплета ужасно привязчивой старой песни про солнышко. Очень кстати, потому что дальше Мэрдок не помнил и обычно орал одну и ту же строчку, пока не надоедало, и переходил к припеву.
Потом он поклялся бы любому – если бы взялся рассказывать, что вряд ли, – что существо не сказало ни слова. Просто он, Мэрдок, откуда-то внезапно начал помнить, о чём с ним говорили.

Карта была старой и неоднократно исправленной, но Ганнибала это не смущало. В отличие от электронных карт в навигаторах эта, до неприличия морально устаревшая, бумажная, ни разу не пыталась выдать овраг за гору или свести с ума невозможностью точно понять, находится ли нужная точка у тебя над головой или в сотне метров под ногами.
Команда участвовала в обсуждении плана как всегда, или почти как всегда: БиЭй всем своим видом излучал скептичность, Красавчик обижался, что ему достаётся всё самое сложное, а вот Мэрдок, который обычно то и дело лез со своими предложениями (после которых идеи Ганнибала разом начинали всем казаться удачными и осуществимыми), непривычно задумчиво помалкивал. Не иначе, опять до рассвета подглядывал за зверьём.
– Эй, – Красавчик помахал рукой у него под носом, – ты с нами?
– Кусок меня, – Мэрдок зевнул. – Остальные я подтянутся ближе к делу.
За спиной у него Джейни нежно пнула дробилку и обругала вечно заедающую дверцу.
– Я немножко модифицировала тедиоровский принцип цифростроения, – сказала она, выкладывая на стол лазерные бластеры, один за другим. – Правда, софт нелицензионный, так что я не уверена, что там с точностью воспроизводства.
– То есть, – уточнил Красавчик, – при перезарядке у меня в руках вместо бластера может оказаться...
– Тостер, – перебил Мэрдок, ненадолго включившийся в реальность в полной мере. – Хорошо бы. Я видел кино, в котором дрались на тостерах.
Джейни рассмеялась
– Пожалуй, я когда-нибудь налажу выпуск взрывающихся тостеров. Выручка пополам.

Мэрдок никак не мог собраться с мыслями. Даже для того, чтобы запоздало произнести сакраментальное "А что, если это не те бандиты, которых мы ищем". Закон жанра очень настойчиво требовал, чтобы фраза прозвучала и, желательно, в самый неподходящий момент.
Хотя в принципе разницы не было – те или не те; если бы сейчас им и вправду удалось отделаться именно от той шайки, о которой говорила Джейни, то не пришлось бы лишний раз докладывать начальству о возможных проблемах (Зарпедон была одним из лучших командиров, которых Мэрдок успел перевидать, но даже лучшим из лучших стоило побольше узнавать о проблемах решённых, и поменьше – о потенциальных), если от другой – хуже тоже никому бы не стало. Так что Мэрдок промолчал и снова задумался о встрече с призраком.
Человек, находящийся в своём уме, списал бы всё на усталость, какой-нибудь там подземный газ или на сон. Мэрдок отлично представлял границы своей фантазии и примерный характер всех своих галлюцинаций, так что был уверен: всё, что он видел, было взаправду. Существо, излучающее свой собственный свет, возникло перед ним на самом деле, существо посмотрело с искренним любопытством, и Мэрдок вдруг понял, что было сказано "Вы придёте ко мне". Не то чтобы он понял, куда приходить или зачем, не то чтобы идти к чему-то такому было хорошей идеей – а, нет, пожалуй, было. Почему бы и нет.
– Вот зараза, – проворчал вполголоса где-то рядом БиЭй.
Что-то случилось. Возможно, что-то серьёзное. БиЭй, воспитанный матерью из породы тех женщин, что могут сдвинуть землю, в разгар любого бедствия не забывают вымыть крыльцо и всегда соблюдают приличия, никогда не использовал слов крепче "дурня" и "заразы". Лет пять назад, на Гестии, когда Мэрдок абсолютно не нарочно уронил их всех с моста вместе с грузовым вагоном, БиЭй с чувством сказал "вот ведь незадача!" и вскоре стал легендой целой планеты.
– Кто? – уточнил Мэрдок.
– Да чтоб я знал, – отозвался БиЭй. – Что-то у меня только что свистнуло кулон. Ладно, неважно, давай-ка пугни их там, только без лишнего шума.
Мэрдок как мог выразительно закатил глаза, понадеявшись, что это можно будет истолковать как "да с чего все всегда берут, что я особо меткий", подобрал камень, покрутил его в руке и максимально театральным движением кинул в источник света.

Бандитам, пожалуй, стоило быть поскромнее и пользоваться небольшими кислородными генераторами.
Хотя, может быть, и это не помогло бы. Мэрдок недостаточно хорошо помнил теории разных наук (зачем, если можно додумать самому) и потому не был уверен, в любом случае разбитый фонарь бы так красиво взорвался, или действительно мощный источник кислорода сыграл свою роль. Загорелся бы в любом случае, это точно.
Мэрдок с трудом подавил в себе желание заорать во весь голос что-нибудь крайне осмысленное вроде "юп-юп-юп!" Дальше события должны были покатиться обычной чередой: приступи к выполнению красивого плана, спутай стороны света или поторопись, затей неразбериху, импровизируй. Милейшее дело. Если какая-то затея вдруг шла не по этому плану, добром она кончиться не могла.
У другого входа в лагерь затрещал лазер. Мэрдоку почудилось, будто выстрелы складывались в мелодию, но, подумав (думать о музыке и одновременно прятаться от пуль за очень пыльным разбитым луноходом было тяжело, но он справлялся), решил, что показалось. Ну, или Ганнибал тоже был в лирическом настроении. Сверху художественно ругался Красавчик: с одной стороны, позиция подальше от основного действия была ему по душе, с другой – скучно же.
Мелкий, потрепанный, одичалого вида человечек соскочил с лунохода и кинулся в рукопашную атаку, громко визжа "Свет, жрите свет!" Пробежать он успел всего пару шагов, встретился с кулаком БиЭя и вырубился.
– Жаль придурка, – почти дружелюбно сказал БиЭй. Мэрдок понимающе кивнул.
– И что, это всё? – разочарованно вопросил где-то впереди Ганнибал.
Должно быть, внутренний сценарист Мэрдока оказался прав, и это действительно были не те бандиты.

– Вы не находите, что мы бесплатно работаем тестировщиками? – спросил Красавчик. Он единственный ухитрился пострадать от экспериментального лазера Джейни и отказывался объяснять, как именно это ему удалось.
– Ай, да наплевать, – отмахнулся Мэрдок и вдруг замер. Что-то выхватило у него из пальцев только что подобранный самодельный нож. Что-то невидимое. И вряд ли давешний призрак – тот клептоманских замашек не проявлял.
Руку Мэрдок протянул исключительно наугад, ухватил что-то жёсткое, и тут же в ладонь вцепились когти, а по лицу замолотили похоже что крылья. Кулак БиЭя пронёсся совсем рядом с носом Мэрдока, в воздухе на миг заискрило, и животное, похожее на тощую ящерицу с крыльями, дёрнуло лапой и безжизненно повисло. Из пасти ящерицы со звоном вывалился тот самый нож.
– Большой друг, – торжественно сказал Мэрдок, – сдаётся мне, эта тварь тебя и обчистила.
Ящерица зашевелилась, зашипела, попыталась вновь исчезнуть и ещё раз получила кулаком.
– Может, она приведёт нас к своему схрону, ну-ка, давайте что-нибудь прицепим, чтобы её не потерять.
БиЭй пожертвовал банданой. Мэрдок осторожно положил ящерицу на землю, отошёл на пару шагов и притворился, что снимает её на камеру.
– Будет ли конец у этой истории, – страшным шёпотом прокомментировал он, – или герои так и будут вечно следовать за незримым мракобесом во тьме?
Очнувшаяся ящерица тут же пустилась в бегство, на ходу становясь невидимкой. Выдавала её только ярко-синяя ткань банданы. Мэрдок издал приглушённый охотничий клич и припустил следом.

– Она копает, – сообщил Мэрдок в передатчик. – Шлю координаты.
Он даже не стал обижаться, когда оказалось, что вся команда преспокойненько добралась на "скатах", пока он тащился пешком. Такова судьба охотника-первооткрывателя, ну, или вроде того.
БиЭй шугнул ящерицу. Ганнибал отыскал среди камней местечко, где хватало природного кислорода, и закурил.
– Я бегал, ты копай, – Мэрдок ткнул пальцем в Красавчика, который не успел отойти в сторону.
Но копали они в итоге вдвоём.
БиЭй отыскал в куче песка свой кулон. Ганнибал с интересом заметил недавно пропавшую зажигалку. Мэрдок без особого интереса рассовывал по карманам всё подряд: горсть нездешних монет, связку ключей, медальон с портретом какого-то мужика, магнитный пропуск, – тут Красавчик выхватил у него из-под носа блестящую линзу и довольно кивнул, – а потом присвистнул и протянул БиЭю разноцветную птичку-игрушку.
– А это ещё интереснее, – Красавчик откопал ещё одну линзу, решил на этом не останавливаться и сдвинул камень, закрывавший часть сокровищницы ящерицы-клептомана. – Нет, вы только посмотрите!
Зеленоватые блестящие кристаллы мало изученного состава обычно, не мудрствуя лукаво, так и называли "лунными камнями", и торговцы давали за них немалые деньги. Мокси, хозяйка бара, платила ещё больше. Кто-то из её многочисленных знакомых, мол, нашёл им какое-то промышленное применение, а она всегда была не прочь сделать другу подарок – особенно если потом смогла бы на этом заработать вдвойне.
Ящерица где-то откопала (Мэрдок заподозрил, что спёрла у невнимательного торгаша, она не выглядела животным, готовым честно шахтёрствовать) аж три лунных камня, и Красавчик попытался прикинуть выручку.
– Ну а что, на четверых...
– На пятерых, – перебил БиЭй. Ганнибал кивнул, соглашаясь.
– И ты же сможешь перевести деньги на счета так, чтобы не привлечь внимания?
– Обижаешь, – Красавчик гордо улыбнулся. – Всё будет выглядеть так, словно всю жизнь там лежали.
Мэрдоку ужасно захотелось оглянуться: уж на пирожок он бы точно поспорил, что за ними снова наблюдает его ночной призрачный знакомый или кто-то очень похожий.

БиЭя Энни Свон даже расцеловала в обе щёки. Он смутился, но больше обрадовался, заметив, что в её взгляде прибавилось уверенности. Вряд ли дело было в игрушке, которую он ей торжественно вернул, и вряд ли только в деньгах; она просто приняла решение. Остальное – кроме хороших прогнозов для Эмили – могло только подкрепить её намерения, но не повлиять на них.
– Знаете, – тихо сказала Энни, – вы, наверно, не поверите, но я видела призрака.
Мэрдок оживлённо закивал.
– И не только вы.
– И он со мной разговаривал, а я не знаю, можно ли ему верить.
– Конечно, – уверенно заявил Мэрдок. – Это с людьми вопрос сложный, а призраку с чего нам врать.
Энни улыбнулась и на этот раз расцеловала всех по очереди.

Доклад Ганнибала сводился к "а, ладно, мэм, как надо я в письменном виде отчитаюсь, а так мои люди и ребята Стоквелла вроде бы прошерстили всё в Печёнке Стэнтона и на подходах к Рёбрам Тихо, но хрен его знает".
– Если всё так, Смит, охрану действительно не помешает усилить, – кивнула Зарпедон. – Я за этим прослежу сама, и мне хотелось бы, чтобы ваши люди там тоже были.
Она с одинаковой вероятностью могла иметь в виду "потому что им я доверяю" и "потому что за ними глаз да глаз нужен". Или и то и то. Ганнибал решил не уточнять. Она бы ведь могла и ответить.
Поэтому сейчас БиЭй и Красавчик в компании ещё десятка бойцов Легиона патрулировали подходы к шахте, Мэрдок очень быстро протараторил что-то о всесторонней проверке и исчез в тёмных закоулках, а сам Ганнибал сопровождал Тунгстину Зарпедон. Оба они привычно размышляли кто вслух, кто про себя.
– Меня вытащили сюда с Тантала, – говорила она, – и развалили всё, что там осталось. Меня перевели сюда и, думаю, "Дракенсбург" тоже скоро угробят. Как-то страшно даже думать об ещё одном повышении.
Ганнибал собрался было ответить – уж в части "хочешь сделать что-то хорошо, делай это сам" он полностью был с ней согласен, – как вдруг у него пискнул передатчик.
– Ребята, – очень медленно и очень растерянно сказал Мэрдок, – вам надо это увидеть.

Мэрдок почти привык к присутствию призрака, насколько вообще можно было привыкнуть к светящемуся высоченному существу, которое, возможно, читало твои мысли.
Поэтому он даже почти с интересом наблюдал за реакцией остальных. Красавчик выругался. БиЭй протёр глаза. Ганнибал почти успешно сделал вид, что не удивлён. Полковник Зарпедон невольным, почти детским жестом закрыла рот ладонями.
Я знал, что вы придёте ко мне, – должно быть, сказал призрак. По крайней мере, все были уверены, что услышали это. – Вы нужны мне.
Мэрдок считал себя готовым почти ко всему, но заговорить не смог. Ответила Зарпедон.
– Зачем? – спросила она лишь самую малость изменившимся голосом. – И кто вы?
Потом Мэрдок пытался описать то, что увидел, но слов всегда не хватало. Планеты на карте галактики пылали фиолетовым огнём, связанные между собой тонкими нитями, в глубине огромных зеркал метались тени чудовищ – он разглядел многоликое существо, подобное статуе, щупальца, тянущиеся из темноты и почему-то девушку с печальными глазами, – а потом вся картина сжалась до одного камня.
Можете называть меня наблюдателем, – должно быть, сказал призрак.
Защитить ключ, – должно быть, сказал призрак.
Когда видение исчезло, Зарпедон повернулась к Ганнибалу и он с удивлением заметил в её глазах отблеск фиолетового пламени.
– Смит, вы ведь это видели? – она скорее утверждала, чем спрашивала, но он всё равно кивнул. – Отправляйтесь со своими людьми на эти планеты. Вы поймёте, что делать. Я... придумаю, как это объяснить, если понадобится.
– А вы, мэм? Что собираетесь делать вы?
Она пожала плечами.
– То, что нужно.
Из всех четверых первый шаг сделал БиЭй. Он сжал её руки в своих и кивнул.
– Да, мэм.
Мэрдоку почудилось, что наблюдатель улыбнулся.