[valery2]

Название: Неперелётная
Фэндом: ДАИ
Пейринг/Персонажи: Риттс/Эльдредда
Рейтинг: PG
Саммари: она была стражницей, она была бродячей торговкой, они упали на землю и выпили винишка
Примечания: условное стимпанк-ау, капелька бодмода, флафф и все счастливы

– Знаешь, – как-то раз сказала она, когда вино почти закончилось, – если правильно обработать металл, он будет легче человеческого скелета, а с лёгкими костями мы могли бы взлететь.
Всегда было сложно понять, когда она шутит.

На тропинке стоял невыносимо кислый запах, впереди клубился густой серый пар, и Риттс поняла: кое-кто опять потерял счёт времени и позабыл об уговоре. Обычное дело. Подозрительнее было бы наоборот.
Она остановилась, прислушиваясь к знакомому шуму работы: стук металла, шипение пара, модная песенка.

С песенки всё когда-то и началось.
Женщина шла через лес, высокая, в потрёпанном плаще, с коробом за плечами, и насвистывала старую балладу – как водится, о любви и трупах, с одними и теми же завуалированными описаниями для убийств и соития – которой вернул популярность какой-то дэлиш-ансамбль. Риттс терпеть их не могла, в основном потому что все сослуживцы были уверены, что ей, эльфийке, всё такое должно нравиться, и постоянно зазывали её на ярмарки и в клубы. Так что обратила она внимание больше на песню, а о том, что одинокая путница выглядит подозрительно, даже и не подумала.
– Эй, – окликнула путницу Риттс, – а "Десять зелёных бутылок" можешь?
Женщина, даже не оборачиваясь, просвистела несколько тактов и лишь тогда остановилась и расхохоталась.
– Интересные пошли разбойники, – сказала она, повернулась, окинула Риттс быстрым взглядом и развела руками. – Извини, стражники.
И снова засвистела.
И как-то так получилось, что сперва они рассматривали забавную игрушку, самодвижущуюся повозку, и путница раскручивала колёса и жаловалась, как непросто достать нужные детали, а уж потом протянула руку и представилась.

Риттс как сейчас помнила – рукопожатие её и успокоило по-настоящему; не то чтобы она верила во все эти новомодные поверья о том, как прочесть характер по жестам, просто руки Эльдредды оказались так похожи на её собственные, разве что привычные к инструментам, а не оружию.
(Из оружия у Эльдредды всегда был при себе нож, но она постоянно над этим посмеивалась. В балладах, говорила она, вечно всех подряд убивают перочинным ножом, но он только рифмуется хорошо, а вот с молотком другой разговор.)
Рукопожатие, "десять зелёных бутылок" и игрушки. Никто, действительно задумывавший дурное, не стал бы притворяться торговцем игрушками в глухомани. Дрова, скот, зерно или акции выскакивающих как из-под земли промышленных компаний (ни одна не жила дольше года) – всё это за прикрытие бы сошло.
– Ты вообще не сдурела торговать такой ерундой по деревням? – спросила как-то Риттс.
Эльдредда только плечами пожала:
– В городах цеха, оно мне надо?
Это объясняло всё и не объясняло ничего, и Риттс вполне устроило. К тому времени она вполне убедилась – самое страшное, что совершит её странная приятельница, это, увлекшись, однажды подорвёт себя вместе с парой футов леса или куском скалы, а такое мог устроить любой фермер, купивший взрыв-порошка для расчистки участка от камней у недостаточно честного гнома.

– Эй, – привычно окликнула Риттс, усмехнулась, услышав в ответ знакомый свист и лишь тогда прошла дальше. Заходя без предупреждения, можно было в самом лучшем случае получить в физиономию отскочившей пружиной или струёй чего-нибудь едкого – Риттс так и не поняла, как Эльдредда, всегда обходившаяся кожаными перчатками да старыми очками, умудрялась оставаться при всех пальцах и обоих глазах.
– И что это будет?
Нечто металлическое, шевелящее стеклянными трубками и булькающее смотрелось бы на диво уместно в представлении с волшебным фонарём или в синематографической картине (Риттс как-то раз видела одну в столице, ярмарочные спектакли были интереснее, в них, по крайней мере, были слова).
Эльдредда потушила горелку и отодвинула в сторону бутыль с синей густой жидкостью.
– Если опыт удастся, то когда-нибудь это будет летательная машина вроде тех, имперских, – она весело улыбнулась. – Если нет, уберу лишнее и продам как котёл или самогонный аппарат. Не поверишь, некоторые не умеют их делать!
Риттс послушно, в меру своего небольшого актёрского дара, не поверила, тоже рассмеялась
– Кстати о некоторых, – она вытащила из рюкзака бутылку с вином и хлеб.

Когда-то давно, когда леса во Внутренних землях ещё кому-то принадлежали, какой-то лесник выстроил себе хижину, и стены её простояли достаточно долго, чтобы дождаться нового владельца.
Снаружи Эльдредда почти ничего чинить не стала, чтобы не привлекать лишнего внимания, даром что мало кто сюда забрёл бы, даже стражники совались в леса только чтобы провести день в безделии.
Она приходила во Внутренние земли два-три раза в год, жила в заброшенной хижине с месяц и уходила куда-то ещё, распродав и раздарив свои безделушки по фермам. Риттс узнавала об её появлениях и исчезновениях по свисту и тишине, по дыму над хижиной, по одинокой игрушке, оставленной на голом полу.
Однажды, когда ягодное вино оказалось особенно удачным, Риттс спросила, мол, и что, у тебя в каждой земле по прикормленному стражнику, – и Эльдредда хохотала так, что не устояла на ногах.
– А сама-то как думаешь? – спросила она и протянула руку.
И отвечать не потребовалось.

Нормальной посуды у Эльдредды отродясь не водилось, и Риттс каждый раз надеялась, что в тяжелых стеклянных плошках не плескался до вина какой-нибудь особо страшный состав с гномским или имперским названием. Она спрашивала порой, для чего нужна та или другая цветная вонючая жидкость, и пропускала мимо ушей все объяснения, не понимая в них ни слова, просто вслушивалась в радостный, увлеченный голос. Эльдредда точно догадывалась, что с таким же успехом могла бы говорить на несуществующих языках или сочинять на ходу, но всё равно раз за разом упрямо объясняла, чтобы потом расхохотаться, подняться-таки с пола и показать какой-нибудь фокус.
Эльдредда отставила плошку в сторону и со вздохом размяла локоть левой руки.
– Можно? – Риттс потянулась помочь.
Кроме непонятного нрава и странного бесстрашия, в Эльдредде была ещё одна вещь, которая зачаровала Риттс с первого взгляда.
В городской страже был один парень из Андерфелса, с гномьей работы протезом вместо ступни, железным, тяжёлым, и позволяющим более-менее ровно и быстро ходить.
И железяка не шла ни в какое сравнение с рукой Эльдредды.
От плеча до середины предплечья всё закрывала плотная, тёмная, хитро выделанная кожа с несколькими металлическими заклепками, Риттс так и не спросила – для красоты или они вправду удерживали защиту на живой ткани, на локте в прорезях виднелись стальные трубки, пружины и шестерёнки, заменяющие сустав, и где-то внутри этой конструкции, гибкой почти как настоящее тело, всё ещё работали жилы и сосуды, потому что пальцы на этой руке были такими же тёплыми и ловкими, как и на здоровой.
Металл чувствовался даже сквозь толстую ткань рукава, и Риттс невольно проследила пальцем изгиб одной из хитрых деталей – пружина подрагивала, словно бился пульс.
– Ты первая, кого это не пугает, – улыбнулась Эльдредда. – Может, я как-нибудь расскажу, как оно вышло.
– Тебе идёт, – Риттс так и не убрала руку, и Эльдредда накрыла её ладонь своей.
– Знаешь, – рассеянно сказала она, – я иногда думаю, а будь этот мир другим, выпили бы мы с тобой хоть разок?